Ичетовкин Андрей Максимович

«Как-то проходя мимо детского садика, я заметил толпу ребятишек с палками в руках. Они быстро разделилась на две группы. Одни прятались за угол строения, за кучи снега и просто в снегу. Другие осторожно приближались к ним из-за укрытия, выставив впереди себя палки (палки им заменяли оружие). И вот с криками «Ура!» одна группа бросилась на «противника», затаившегося где-то впереди. И «грянул бой». Это детская игра в войну. А как на самом деле выглядит эта ситуация — и грянул бой!?
С таким вопросом я обратился к ветерану Великой Отечественной войны Андрею Максимовичу Ичетовкину, проживающему в поселке лесозаготовителей Томызь.
— Призвали меня на войну в ноябре 1943 года, — нетороплив, спокойно начал свой рассказ ветеран войны. — В августе 1944 года принял первое боевое крещение. На занимаемом рубеже рота вырыла окопы в полный рост. Командир роты предупредил, что если будут наступать танки, ни в коем случае не покидать окопов. И точно, скоро появились танки противника. Танковый удар пришелся на вторую роту, что была правее нас.
Бойцы испугались танковой атаки, начали выскакивать из окопов. Этим воспользовался противник. Убегающих бойцов расстреливали из пулеметов, давили гусеницами танков. Картина была ужасной, из роты мало кто уцелел.
Танки, закончив уничтожать позиции второй роты, повернули на нас, но не доходя метров пятьдесят, повернули вспять, — продолжал свой рассказ Андрей Максимович. — Да, это было страшно. Чем мы могли помочь второй роте, ведь у нас были только карабины и по две противотанковых гранаты на каждого бойца. В этом страшном бою мне не пришлось стрелять и бросать по танкам гранаты, но этот бой запомнился на всю жизнь во всех деталях.
До конца войны много раз приходилось наступать, отступать, был ранен, страха не было. А вот этот бой...
Помолчали.
— Андрей Максимович, а во время атак, когда шли в наступление или оборонялись, были малодушные? — задаю еще один вопрос.
— Все было. Поднимали руки, сдавались, бежали, калечили себя, чтоб попасть в тыл, — не задумываясь, ответил Андрей Максимович. И привел в пример один случай.
— Кормили нас два раза в сутки. Ужин приходился на 11 часов вечера, а иногда и 2 часа ночи. Столовая располагалась в сарае. Вдруг в сарай вбегает солдат и кричит: «Меня ранило». Кто не поверит, война есть война, со всеми это может случиться. Командир роты засветил фонарик. Когда раздели солдата, у него была прострелена рука и вся рана была черной от пороховой гари. Самострел.
Командир тут же приказал отвести его и расстрелять. Солдат кричал, умолял, просил пощады на коленях. Командир роты ударил его сапогом в лицо и приказал убрать его. Тут же самострельщика подхватили под руки, выволокли за сарай. Раздались две автоматные очереди. Все стихло.
Попадались нам в плен и власовцы. Те стервецы отстреливались до последнего патрона. Их также расстреливали на месте.
У меня за всю войну ни при каких обстоятельствах никогда не возникало такой мысли. Когда шел в бой, в мыслях была одна цель — победить и выжить.
В войну нас кормили хорошо. Всегда в вещмешках были хлебные сухари, тушенка или колбаса, сахар, масло. Насчет бани было труднее. По четыре месяца не видали парной бани. А телу и душе так хотелось помыться и погреться в теплой бане.
Во время Великой Отечественной войны, я был молодой, смерти почему-то не боялся, приказ командира был для меня законом. И все-таки война - это страшное зрелище, тут нужны крепкие нервы и выносливость, - так закончил свой рассказ ветеран».

После войны Андрей Максимович работал в леспромхозе.

[Макаров В. И грянул бой // Призыв. – 1995. – 20 апреля].